Андрей Хлобыстин
Художник, искусствовед.
Родился в Ленинграде в 1961 году. В 1977 году окончил художественную школу № 1 Дзержинского района. В 1983 году защитил диплом на кафедре истории искусства исторического факультета Ленинградского государственного университета им. А. А. Жданова. В 1985 году — один из учредителей «Ленинградского Клуба Искусствоведов» — первой независимой профессиональной организацией, занимавшейся современным искусством.
Работал зав. сектором дворцов Нижнего парка в Петергофе, занимал должность хранителя в Научной библиотеке Эрмитажа. Преподавал историю искусства в Университете им. А.И. Герцена, затем в Российской Христианской Гуманитарной Академии, а так же в Свободном Университете-2 и Институте Pro Arte. Читал лекции в Молодежном Центре Эрмитажа.
С 1989 года много путешествовал, жил и работал в Париже, Нью-Йорке, Мехико, Берлине, Вене и встречался со многими корифеями современного искусства и массовой культуры: Джоном Кейджем, Нам Джун Пайком, Дональдом Джаддом и другими. В 1997 году вёл передачу «Новые композиторы» на первой техно-радиостанции «Рекорд».
В 2000 году открыл Петербургский архив и библиотеку независимого искусства (ПАиБНИ) при арт-центре «Пушкинская-10». В 2008 вместе И. Померанцевой организовал Петербургский Видео Архив (ПВА). Автор многочисленных работ по современной культуре и искусству. Публиковался в самиздатских журналах 1980-х «Часы», «Митин журнал» и периодических изданиях «Искусство», «ARTchronika», «ДИ», «Комментарии», «Ступени», «НоМИ», «Кабинет», «Интерьер+Дизайн» «Коммерсантъ», «Ведомости», «Афиша», «Талион», «New Observation», «Художественный Журнал», «Русский телеграф», «Сельская жизнь», «Framework», «N.E.W.S.» и других. Сотрудник Музея современных искусств им. С. П. Дягилева СПбГУ.
Работы
Книги:
Шизореволюция. Очерки петербургской культуры второй половины XX века. СПб.: Борей Арт, 2017.
Персональные выставки
1991 — «At Home» — The Clocktower Gallery, P.S.1 Museum, ICA, New York
1993 — «Микробиология» — галерея Борей, Санкт-Петербург
1993 — «Углы» — клуб «Тоннель», Санкт-Петербург
1994 — «Консервация» — Галерея 21, Санкт-Петербург
1994 — «Кухня» — Галерея Navicula artis, Николаевский дворец, Санкт-Петербург
1995 — «Уголки экзистенции» — ГЦСИ, Москва
1995 — «Порнография/Пограничное» — Галерея 21, Санкт-Петербург
1996 — «L'Art (pas) pur L'Art” — Gallery Le Faubourg, Страсбур
1996 — «Великие любовники» — галерея Русское Поле, Берлин
1997 — «Die Verborgene Kunst» — Kunstlerhaus Bethanien, Берлин
1997 — «Archaeology of miracle»//«Kabinet» — Stedelijk Museum, Амстердам
1998 — «Narzissismus und Zen Dandyism» — Christine Konig and Franziska Lettner Gallery, Вена
1999 — «Беспорядочные связи» — галерея Navicula artis, Санкт-Петербург
2000 — «Новый флаг для России» — проект «Новая Москва», галерея института IFA, Берлин
2000 — «Тачанка» — Кибер Фемин Клуб, Санкт-Петербург
2001 — «Ретроспектива рисунков» — Галерея 103, Санкт-Петербург
2002 — «Вей, Борей!» — галерея Борей, Санкт-Петербург
2003 — «Вавилонская Башня» — Петропавловская крепость, Институт Pro Arte, Санкт-Петербург
2004 — «Путешествие скифского вождя» — клуб «Пар», Санкт-Петербург
2007 — «Дзен-дендизм» — Галерея Д-137, Санкт-Петербург
2008 — «Ст.-Петербургская карта»//«Сырое, приготовленное, упакованное» — галерея Окна, музей Киасма, Хельсинки
2010 — «Медиа-тур «СусанинЪ» — галерея Kremlin, Санкт-Петербург
Из текстов
Из книги «Шизореволюция. Очерки петербургской культуры второй половины XX века»
В конце ХХ века в России произошла еще одна революция, не похожая на социальные,
промышленные, сексуальные и прочие революции начала столетия, ставшая судьбоносным
событием для всего мира, которое по значимости сравнивают с Великой французской и Октябрьской революциями. Перестройку советского «организма», занявшую примерно десятилетие — 1986–1996 годы, можно охарактеризовать в духе терминологии Жиля Делёза и Феликса Гваттари (двухтомник «Капитализм и шизофрения», 1972–1980) — как «шизореволюцию». Сам термин «шизореволюция» отсутствует в трудах французских философов, но вся их философия так или иначе посвящена антикапиталистической революции, которую провозгласил созданный ими «шизоанализ». Тогда гремучая смесь политики и психиатрии носилась в воздухе: в 1969 году завоевала популярность песня «Шизоид 21 века» группы «King Crimson». Валерий Лейбин пишет: «В конечном счете, как полагали Ф. Гваттари и Ж. Делёз, шизофрения — это форма политического протеста, посредством которого человек пытается устранить осуществляемое над ним насилие. Шизофрения — не болезнь отдельного человека, а особый способ расширения социального поля в условиях западной цивилизации.
Шизофреник — политический диссидент, который может стать учителем для тех, кто не в состоянии постичь истину распада, изначально присущую каждому индивиду. Поэтому шизоанализ является не новым психологическим или психосоциальным средством, предназначенным для исцеления человека, а “микрополитической практикой”, способствующей обретению им подлинного смысла своего существования, основанного на его собственных желаниях, но не на требованиях общества».
Непосредственная передача шизореволюционной энергии произошла в мае 1987 года, когда поэт Аркадий Драгомощенко познакомил Аллу Митрофанову и меня с «великим», но совершенно не известным нам тогда французским философом Феликсом Гваттари на углу Невского проспекта и улицы Рубинштейна у кафе «Автомат», в народе — «Гастрит». Я помню, что мы спросили у его молодых спутниц: как там поживает Жан-Мишель Баскиа? О, приезжайте, у него самые классные вечеринки! — ответили они. Знакомство с трудами французских философов произошло в 1989 году в Париже, когда мы увидели в процессе перемен в СССР то, о чем говорил шизоанализ, и что мы стали именовать «шизореволюцией». Термин «шизореволюция» стихийно возникает и мерцает в сетях в опусах молодых философов, писателей, политиков, музыкантов.
В СССР мир, казавшийся непоколебимым и жестко структурированным, рассыпался на
бесчисленные фрагменты. Помимо глобальных «внешних» перемен, достигших характера
геополитических сдвигов, происходит грандиозная семиотическая катастрофа — вещи теряют
свои названия, уходят идеология, текст, нарратив; у советских граждан быстро менялись
лица — шел глобальный кризис так называемой самоидентификации: разверзлась извечная
«дзеновская» пустота. Жизнь начала вращается с бешеной скоростью танца Шивы, круша все
старые формы и тут же взрывая всё вновь возникающее.