Из книги «# сциапоника, работа теней»

## Чувство тени

### 1

Тёплый сентябрь в северо-восточной Норвегии: мы навещаем матушку-«Ю». Самопровозглашенный титул этой почтенной саамской женщины включает в себя название[^ 1] её родного городка, с большим или меньшим терпением участвующим во множестве её энергичных затей.

Матушка угощает нас вафлями со сладким сыром и рассказывает о своих проектах: женский литературный клуб, туристический кэмпинг, музей локальной истории и быта, кафе, борьба за муниципальную независимость крохотной общины.

Вафли, кофе, фьорд за окном: я слушаю рассказы нашей хозяйки и думаю о том, что она совсем не отделяет предпринимательство от краеведения, активизм от желанных упражнений в личной харизме. Кажется, это нежелание отделять одно от другого вызывает некоторое раздражение в городке, мотивы неугомонной матушки подвергнуты сомнению, её начинания встречают сопротивление: помещение женского литературного клуба передано ресторану с камчатскими крабами в аквариуме. Почему нежелание разделять потоки жизни может так раздражать? Почему, когда мы, наоборот, хотим соединить различные жизнереки, это оказывается столь сложным и обескураживающим занятием?

У низкого штакетника вокруг чёрного дома Матушки я собираю семенные коробочки исландского мака[^2]. Они, как и несущие их цветоносы, густо покрыты чёрными волосками. Я прячу их в карман и тайно провожу в Россию через пустой и сонный пограничный пункт.

### 2

Мне тоже знакомо раздражение, вызванное незаконным смешением занятий и дисциплин. Будучи, в одном из своих жизненных потоков, художником, а в другом — работником it-отрасли, я легко готов перейти к высказыванию упрёков в адрес техно-искусства. В моих раздражённых упрёках — крайне предсказуемых — вы можете ожидать слова о том, что это неудачное, поверхностное искусство и ненастоящая технология, всегда зависающая на стадии единичного прототипа.

Откуда берётся энергия, питающая это раздражение? Как помочь этой энергии перетечь во что-то более плодотворное?

Я провожу мысленный эксперимент. Если бы те дела и вещи, которые мы называем техноискусством (или биоискусством, или научно-искусством), носили имя не из двух родительских половинок, а другое, отклоняющееся, неожиданное? Я сравниваю — в мыслях, чувствах, отношении — названия «органическое земледелие» и «пермакультура». Первое понятно, приятно и как-будто закрыто, предсказуемо, бродит в растерянности между «о» и «з». Второе — пермакультура — замутнено, вызывающе, неудобно; берёт отовсюду понемногу и напитывает этими крошками знаний и приёмов новое маленькое чудовище — как выяснилось спустя десятилетия — очень даже жизнеспособное и норовистое.

Подражая удачному дизайнерскому решению Билла Моллисона, решившему выдумать для своего начинания новое, неестественное название, я посвящу свой рассказ **сциапонике** — ещё одному угловатому монстрику, у которого нет ничего своего, кроме имени и тени.

Из чего же *несвоего* сочетается сциапоника?