Жили-были у самого синего моря Ры Никонова с Сергеем Сигеем. Когда я впервые оказался в их хате, меня не покидало ощущение, что нахожусь внутри летающей тарелки, – настолько всё там контрастировало с окружающим миром. То же чувство я испытал ранее, знакомясь с творчеством русских футуристов. Уже тогда в моём воспалённом мозгу падение Тунгусского метеорита и массированный штурм будетлянами ноосферы были классифицированы как явления одного порядка.

Это экспансия иного разума или, попросту говоря, Заумь.

Нашему обществу стоила огромного напряжения сил борьба с колонизаторами-заумниками. Но враг-пришелец хитёр и коварен. Последнее усилие в изнурительной схватке с ним было предпринято в конце 40-х годов: знаменитое постановление о борьбе с космополитизмом. Надеюсь, никому из присутствующих не надо доказывать, что речь в нём шла о космической агрессии. Трагические обстоятельства помешали окончательному разгрому врага. Депортация всех возможных носителей гена зауми была прервана слишком рано…

Поэтому девочка Аня Таршис продолжала как ни в чём не бывало ходить с нотной папкой в музыкальную школу города Свердловска, а мальчик Серёжа Сигов играл в городе Вологде в одной песочнице с Машей Дмитриевской – будущим главным редактором «Петербургского театрального журнала».

Моя вербовка в Ейске в 1980 году была проведена гениально просто. Как-то смущённо улыбаясь, Сигей подвёл меня к холодильнику, распахнул дверцу, и я едва не ослеп от представшего передо мной видения. Во глубине сибирских руд «Зила» сверкали пятнадцать бутылок портвейна «Золотистый». Согласно легенде, они остались с поминок.

Портвейный коммунизм закончился для меня трагически. С каждым стаканом, просмотром свёрнутых в рулон картин (ибо их были сотни и на стены они не помещались), чтением рукодельных книг, бесчисленных перепечаток футуристических раритетов моя мутация приобретала необратимый характер. С последней бутылкой из человекообразного литератора Борис Ванталов окончательно превратился в трансфуриста Б. Констриктора. Впоследствии метаморфозы зашли столь далеко, что я женился на родной сестре хозяйки дома.

Но если бы дело ограничилось только мной! Сладкая парочка затевает самиздатский журнал «Транспонанс», который очень быстро из семейного альбома превращается в национальный авангардистский заповедник. Тридцать шесть его номеров позволяют враждебным силам завербовать десятки, а если иметь в виду и читателей, сотни людей. А благодаря визуальной стороне, которая представлена исключительно оригинальными работами во всех его пяти экземплярах, со временем журнал «Транспонанс» становится одним из самых дорогих самиздатских изданий и хранится в престижных собраниях Европы и Америки. Заумный враг хитёр и коварен!

Только этого мало нашим нечеловечески трудолюбивым пришельцам. Сигей устанавливает связи с уцелевшими инопланетянами Бахтеревым, Харджиевым, Гнедовым. О последнем умудряется выпустить книгу в Италии, а Бахтерев даёт ему рекомендацию в писательский союз. Ры замахивается на искусство как Раскольников на старушку-процентщицу и создаёт капитальный труд «Система стилей», в котором препарирует лягушку культуры с энтузиазмом нигилиста Базарова.

Но и этим не исчерпываются подвиги ейских конкистадоров! Они обращаю свой испепеляющий взгляд на Запад и вступают в большую мэйл-артистскую игру. В течение нескольких лет входят в лидирующую группу этой крупной международной тусовки.

Бывшая кубанская станица – мировая мэйл-артистская столица!

Жалкие попытки наших структур воспрепятствовать этому триумфу посредством местной почты бездарно провалились. Крючкотворец Сергей Сигей забрасывает Министерство связи жалобами, а на деньги, полученные в качестве компенсации за недошедшую заказную корреспонденцию, совершает очередные почтовые отправления во все страны того и этого света.

А кто только не отправлялся на поклон в ейское капище, как к Солженицыну в Вермонт! Вот только некоторые имена этих адептов Слова как такового: Генрих Сапигир и фон Пригов, Владимир Эрль и Борис Кудряков, Мизаил Рыклин и Анна Альчук, две Татьяны, Никольская и Михайловская, и единственный в своём роде Александр Горнон.

Американский славист Джеральд Янечек, автор монографий о русской визуальной поэзии и зауми, побывав в Ейске, признался мне в платонических чувствах к Ры и назвал её звездой бессмыслицы второй половины XX века. Немецкий культуртрегер Петер Кюстерманн снимает о них видеофильм. Швейцарский мэйл-артист Фрикер привозит и закрепляет на доме табличку «Отель Никонова». Режиссёр-кинодокументалист Елена Смелая снимает о них фильм «Лабуда», который был показан по первому каналу Российского телевидения.

Но нашим героям что-то не сидится в этом отеле. Они активно участвуют в выставках ТЭИИ, выступают неоднократно в Клубе-81 и на разных площадках Москвы. Уже в эпоху перестройки отправляются на фестивали саунд-поэзии в Берлин и Будапешт. Затевают массу совместных изданий с мутантами из Италии, Германии, Франции, Америки, Канады.

Занимаясь аудио-поэзией в стиле «нойз», Сергей Сигей психически травмирует десятки припозднившихся ейчан, ибо леденящие кровь завывания, раздающиеся за закрытыми ставнями, повергли бы в транс и видавших виды столичных жителей, а что говорить о бедных обитателях райцентра!

И только с приходом к власти в Краснодарском крае атамана батьки Кондратенко этому заумному произволу был положен предел. Наши космополиты предпочли позорный исход честному повешению на платане. В апреле этого года, арендовав двадцатитонный контейнер, они на пароме «Инженер Сухоруков» отбывают в Германию, к другому синему морю, в город Киль.

Как теперь чуден Ейск при всякой погоде! С какой самоотдачей работают его основные культурные центры: базар, вокзал и парк Поддубного. В местном краеведческом музее, в отделе живописи и графики, который возглавлял когда-то Сергей Сигов, разместилась наконец Прокуратура. А раньше, о ужас, там была первая в России выставка международной визуальной поэзии.

Но не все ещё очаги заумного сопротивления сломлены в нашей стране, товарищи. Академия Зауми Бирюкова в Тамбове, визуальный шабаш Булатова в Калининграде, «Черновик» Очеретянского в Нью-Йорке… Впрочем, по обнадёживающим слухам Бирюков – уже в Германии, Булатов – в Канаде, с Очеретянским и так всё понятно.

Не всё ещё потеряно для нашей культурной столицы. Замшелый авангард отступает с боями. Присуждение премии Андрея Белого Ры Никоновой и Сергею Сигею – вызов, на который ответят здоровые силы нашего общества. Бурное развитие стрелкового спорта в культурной столице позволяет надеяться, что уже не за горами переиздание «Счастья» Павленко и «Брусков» Панфёрова.

Люди, будьте бдительны! Счастливого вам Рождества!

Оглашено 25 декабря 1998 года
в Арт-коллегии Санкт-Петербурга
по случаю серебряного голубя